– Наверное, вы правы. Но меня пугает, что мы засветились, – сказал Ларри. – До сих пор нам везло: Сфера даже не подозревала о существовании людей. А теперь она знает, что у нее есть могущественный враг. И это заставит ее мобилизовать все свои силы. А отчаяние только удесятерит их.
– Какое отчаяние? – со страхом в голосе спросил Рафаэль.
Ларри на мгновение замешкался.
– У меня из головы не идет образ расколотого шара. Я не думаю, что Сфера хотела заполучить Солнечную систему просто так, из любви к искусству. Мне кажется, что Солнечная система была ей жизненно необходима. Как убежище, укрытие или, может, как приманка, ловушка. Не знаю. Нам неизвестно, что означает расколотый шар, но мы знаем, что, как только Лунное колесо приняло это изображение, все харонцы в Солнечной системе страшно засуетились.
– Да, тут есть над чем подумать, – согласился Рафаэль. – И от кого-то же они прятались это великое множество лет. Иначе зачем харонцам маскироваться под астероиды, зачем Лунному колесу забираться в глубь Луны? Господи, но что же это за неизвестная силища, если даже всемогущая Сфера ее боится?
Ларри пожал плечами.
– Я предлагаю назвать неизвестное чудовище «Большим Щелкунчиком», – сказал он. – Но что оно такое? Что ему надо? Может, оно охотится за Сферами Дайсона так же, как харонцы за планетами? А вдруг наша Сфера Дайсона вот-вот расколется – тогда что будет с Землей? Представляете?
Ларри умолк и долго смотрел на экран. Кольцо Харона спокойно вращалось в темноте, как будто во Вселенной ничего не случилось. Наконец он снова заговорил:
– Не думаю, что Земле не грозит опасность. Ведь для Сферы Дайсона наша Земля просто законсервированная еда. А «Большой Щелкунчик» преследует Сферу.
– Опасность? – повторил Саймон. – А когда кто-нибудь из нас чувствовал себя по-настоящему в безопасности? Иногда люди тешатся иллюзией защищенности, но нашей жизни всегда что-нибудь угрожает. Назови мне хоть одного человека, который пережил испытание жизнью!
Ларри улыбнулся старой шутке, но потом опять загрустил, на него нахлынула тоска. Неужели он и впрямь никогда больше не увидит Земли, не увидит родного дома?
– Найдем ли мы их когда-нибудь, Саймон? Когда мы в первый раз потеряли Землю, нам удалось найти ее благодаря червоточине. Теперь нам снова придется искать Землю, но вслепую. Найдем ли мы ее сейчас, без Лунного колеса?
Саймон мягко улыбнулся и кивнул.
– Думаю, что да. Мы многое узнали о червоточинах и о Сферах Дайсона, в Солнечной системе полно техники пришельцев, которую мы можем изучить. В блоках памяти этих существ должна быть какая-нибудь важная подсказка. Кроме того, поиск будет вестись с двух концов – на Земле, конечно, тоже не будут сидеть сложа руки. Мы найдем друг друга. Через неделю, или к концу жизни нынешнего поколения, или через тысячу лет.
Ларри улыбнулся и посмотрел в иллюминатор. Мысль его неслась, опережая взгляд, мимо Кольца Харона, которое так много разрушило, а потом столько спасло, мимо Точки Плутона, в которой притаилась черная дыра, мимо мертвых пришельцев, разбросанных по всей Солнечной системе, мимо окутанных пылью истерзанных планет, где оставшиеся в живых люди сейчас осторожно выбирались из-под обломков, мимо призраков погибших в этой битве, мимо далекого сияния нежного Солнца, избежавшего, наверное, самой страшной в своей жизни опасности… Мысль улетала к ясным звездам и терялась где-то среди них.
Гравитационная энергия и червоточины – вот ключ к звездам, и Земля будет терпеливо ждать, когда ее дети вставят этот ключ в замок и найдут ее.
До звезд можно добраться. Последняя битва многому научила людей – они многое узнали от тех, кого разгромили. Разбитые машины и мертвые слуги врага раскроют человечеству еще много тайн.
А Земля, попавшая в мир чудес. Мультисистемы и десятков обитаемых планет! Поле для необыкновенных исследований безгранично. У Земли есть хорошие ученые, есть в конце концов «Терра Нова». В Мультисистеме должны быть червоточины, ведущие в другие мультисистемы к предкам и родственникам Сферы, они разбросаны по всему космосу, по всем уголкам Вселенной, освоенным харонцами за миллионы лет своего существования. О, они многое видели в своих бесконечных путешествиях. И людям имеет смысл заинтересоваться их достижениями.
Если посмотреть на события с этой точки зрения, то от перспективы, открывшейся перед человечеством, захватывает дух. Оно стоит на пороге удивительных приключений, и местом действия станет вся необозримая Вселенная.
Сегодня можно отдохнуть.
А завтра начнется охота за Землей.
1. По поводу языка харонцев
Харонцы не пользуются языком в человеческом понимании и смысле; общаясь друг с другом, они почти целиком полагаются на зрительные образы. Поэтому те части книги, где описываются мысли и чувства, не передают адекватно их восприятие действительности, это просто удобное словесное описание этих зрительных образов.
2. О терминах, именах и словоупотреблении, принятых у пурпуристов
Каждый член общины Обнаженного Пурпура награждается именем, которое большей частью определяется его или ее занятием и личными качествами. Время от времени имена меняются или переходят от одного пурпуриста к другому.
Любой полезный труд рассматривается пурпуристами как необходимое зло, заслуживающее осуждения и в конечном счете полного искоренения. Как общество будет жить после этого, не уточняется. Язык считается непосредственным инструментом идеологии, поэтому ведется непрерывный поиск лучших или более правильных в социальном отношении способов высказывания. Высоко ценится игра слов и выражения с двояким смыслом, в особенности такие, которые способны обескуражить нормального человека. Часто эта игра становится самоцелью, но пурпуристам все равно. Пурпуристость высказывания ставится выше ясности. Это привело к тому, что значительная часть письменной и устной речи Обнаженного Пурпура почти не поддается истолкованию. В невразумительности видят большое достоинство. Более того, многие имена и названия даются в насмешку.